Владимир Галактионов — яркий трубач современной джазовой сцены. Его проникновенные соло можно было слышать в составе многих музыкальных коллективов — от оркестра Игоря Бутмана до ансамбля Валерия Сюткина. Не многие знают, что в большинстве популярных песен современности главные соло для трубы исполнены Владимиром Галактионовым.
– Что можно считать начало твоей профессиональной деятельности?
– Можно считать, что моя профессиональная деятельность началась с оркестра Олега Лундстрема. Я только что вернулся из армии, и спустя короткое время попал в этот оркестр. То, что я стану музыкантом, я понял еще в восьмом классе, хотя все в моей семье были химиками, и мне казалось, что я тоже стану химиком. В музыкальной школе я занимался на фортепиано, и решил, что буду, именно, пианистом. Но судьба распорядилась иначе. Я решил поступить в Гнесинское училище на эстрадное отделение, с классической музыкой мне было тяжело справляться, а джаз я любил уже тогда. На прослушивании я не произвел должного впечатления, как пианист, но мне порекомендовали попробовать освоить трубу. Я согласился, не все сразу получалось, но уже через несколько месяцев я уже был музыкантом оркестра училища, еще не будучи его студентом, и уже играл какие-то сольные партии.
– В твоей семье любили джаз?
– Да, я воспитывался на этой музыке. Мой отец сам играл на саксофоне, в том числе и джаз. Поэтому я слышал эту музыку с детства. Например, мой дедушка, который был конструктором, в свое время сам изготовил из пионерского горна сопрановый тромбон. Тогда такого инструмента вообще не было в России, а дед как-то его сделал. Именно, дедушка и привел меня в Гнесинское училище, в котором я потом учился.
– Кто из педагогов училища оказал на тебя наибольшее влияние?
– Во-первых, Евгений Александрович Савин, который научил меня играть на трубе. И не просто играть, а играть правильно. А также Евгений Александрович Земцов, он был тоже педагогом по трубе, с ним мы занимались импровизацией. По классу ансамбля я учился у Александра Викторовича Осейчука, но про этого человека можно рассказывать часами. Все прекрасно знают этого педагога. Многие современные мастера джаза прошли его школу.
– Поговорим о современном музыкальном обучении. Как ты к этому относишься?
– В нашей стране очень много хороших музыкантов, которые могли бы передавать свой опыт молодым музыкантам. Но, в силу разных причин, этого не делают. Чтобы у нас было настоящее джазовое образование, наверное, нужно мотивировать таких специалистов. Сюда должны приезжать американские педагоги. Есть несколько мастеров у нас в стране, но их можно по пальцам пересчитать.
– Кто из корифеев джазовой трубы на тебя произвел наибольшее впечатление?
– Мне очень нравится Чат Беккер, особенно поздние его проекты. Мне нравится, что он играет, как говорит. Мне близка эта формула. Ты играешь так же, как разговариваешь с человеком. Иногда эмоционально, иногда спокойно, иногда шепотом на ухо. И это будет глубже и интересней, чем кричать долгое время. Из отечественных трубачей я могу выделить Петра Востокова. Думающий и владеющий инструментов музыкант. Арзу Гусейнов – это образец качества джазового исполнения и импровизации, стандарт, если хотите, не только для молодых музыкантов, но и для меня. Юрий Парфенов – это экспериментатор, человек с массой интересных идей в области новой музыки.
– Ты часто бываешь с концертами за рубежом?
– Не часто, но очень хочется работать по всему миру. В Европе удивительно хорошо принимают джазовых артистов, и не только джазовых. Европейская публика более открыта к творчеству во всех его проявлениях. Она очень легко и эмоционально воспринимает музыку. В Москве собрать публику на концерт неизвестного исполнителя тяжело, даже именитые мастера иногда испытывают такие проблемы. А в Европе публика приходит, слушает, аплодирует после каждого соло.
– На своих концертах ты часто исполняешь собственные обработки хитов современной поп-музыки. Что тебя привлекает в этом?
– Мне нравятся красивые мелодии. Я сам стараюсь сочинять музыку мелодичную, и так выходит, что часто такие мелодии можно найти в репертуаре популярных исполнителей, в творчестве вокалистов, Майкла Джексона, например. Эти мелодии достаточно продолжительны, их можно петь, а значит и красиво исполнять на инструменте.
– Какие проекты, в которых ты принимал участие, ты считаешь наиболее удачными?
– Для меня наиболее дороги мои собственные проекты. Авторские альбомы, которые я сам записываю, для себя, для своих друзей. Они потребовали больших творческих усилий и долгого времени. Я иногда слушаю свою музыку, и она мне пока не надоедает.
– На двух пластинках записана твоя музыка. Как она возникает?
– Мне кажется, что композитор должен быть образован, как композитор. У меня нет этого образования, но я считаю, что некоторые музыкальные идеи, которые у меня возникают в момент сиюминутной импровизации, достойны того, чтобы их повторить, записать и превратить в законченное произведение. Так и рождается моя музыка.